Интервью с Джоан Роулинг

20 июня 2003 г.

TIMES ONLINE

перевод: Софья Беспалова

(третья часть)

Я уточнила количество страниц в книге, и она ответила:
- Это до истерики доходит. Одно время они говорили: "Пишет одними клише. Стала снисходительна к самой себе". И я подумала: "Какая разница – плюс-минус 24 часа".

Ударение в этом предложении сделано на слово "они". Её возмутил слух о том, что она использует клише - не меньше, чем работа над книгой, когда поджимают сроки. Она признаёт себя слишком ранимой.
- Но я – это я, и я не могла бы написать книги, если бы не была самой собой.

Она была искренне огорчена обвинениями в плагиате, выдвинутыми американской писательницей Нэнси Стауффер (Nancy Stouffer), и в прошлом году праздновала решение Нью-Йоркского суда о своей невиновности. У неё жёсткая позиция насчёт охраны личной жизни Джессики – она никогда не использует её в рекламе и не водит на премьеры фильмов. Она редко говорит о ней, но когда я спросила, зачем был куплен дом в Лондоне, она засмеялась и сказала, что жила в Кларидже (Claridge's), и её дочь слишком привыкла к тому, что номера кем-то обслуживаются.

Сидя в этой тёплой и светлой комнате, легко забыть о тёмной стороне Поттеромании. Но она существует. Некоторые люди одержимы идеей, что её книги учат детей злу и колдовству, и верят, что Ролинг – ведьма или что-то в этом роде.
- В Интернете я обнаружила смертельные угрозы в свой адрес, - рассказывает она, описывая, как она что-то искала и обнаружила себя саму на сайте поттероненавистников. – Где-то в середине этого форума я прочитала, что люди, в основном, советуют застрелить меня. Не так-то приятно найти такое. Чудно, - вздыхает она.
- Но что вы можете сделать?
- Слава – это испытание изоляцией, - говорит она. - И я знаю, что некоторые жаждут её. Мне это трудно понять. В самом деле. Она разъединяет, вносит напряжение во взаимоотношения.
Большинство её друзей получили отставку, и газеты предлагали им деньги за их истории; это заставляет Ролинг чувствовать себя виноватой.

Её взгляд на некоторых журналистов воплотился в образе Риты Скитер, персонажа, который, в конце концов, был превращен в муху и пойман в банку.
- Я очарована Ритой и некоторым образом завидую ей и уважаю ее, - говорит Ролинг. – В ней есть наглость, которую и я бы хотела иметь, но не имею. И вы должны восхищаться её цепкостью и изобретательностью. Но я бы не хотела с ней встретиться.

- Трудно брать интервью по книге, которую не читала.
Она сочувствует, но при этом далеко не заходит.
- Эта книга – небольшое отклонение от общего курса. Гарри очень сердит. Очень сердит. И он сердится большую часть книги. Но я думаю, что это справедливо, учитывая то, что с ним произошло, и что ему кучу всего не рассказали. Так что это вовсе не милая сказка.
И там есть ужасная смерть. Ужасная, потому что умирает тот персонаж, который мне нравится.
Она добавляет:
- На этот раз это тот, кого я считаю одним из главных персонажей.

Она плакала, когда писала сцену смерти, так же, как плакала дважды, работая над "Гарри Поттером и Кубком Огня".
- Теперь Гарри повзрослел, и для него это время оказалось таким же "лёгким", каким оно было для меня. Что бло со мной? Я не знала, кто я. Не думаю, что кто-то в этом возрасте знает! Думаю, это было очень беспорядочное время.
Да, Гарри по-мальчишески смущён. Он не понимает психологию девчонок. Должна сказать, что в 15 лет мальчишки и слова-то нормального сказать не могут, - она смеётся и продолжает. – Гермиона счастлива, что может заполнить возникающие паузы своими советами.
На этот раз у Гарри впервые по-настоящему возникает отношение полов. Ударение на слове "полов". Об этом в самом деле было весело писать. Скорее всего, вы сочтёте это мучительным. Вы должны счесть это мучительным, это и есть мучительно, но писать было весело. Бедный Гарри! Через что ему пришлось пройти, благодаря мне.

Она уже начала писать шестую книгу.
- Я начала её, когда была беременна. Я знала, что не обязана писать, и это было равнозначно тому, что мне писать хотелось! Как видите, полная противоположность "Кубку Огня". И у меня очень удобное положение. По договору, я могу и не писать больше книг. Так что никто не может мне сказать, что я не уложилась в сроки, потому что по контракту у меня нет сроков на шестую и седьмую книги.
- То есть, Вы свободны, - говорю я.
- Свободна. Мне хочется проводить время с Дэвидом, потому что мне не хотелось бы отдавать его батальону нянек. Но я, в самом деле, хочу написать шестую и седьмую книги.
- Конечно, - говорю я. – Шестая будет короче.
Она соглашается.

- С другой стороны, седьмая, возможно, будет большой... теперь это стало такой огромной частью моей жизни. Я вижу, что боюсь того, что это кончится. Возможно, я допишу седьмую книгу и подумаю: "Ущипну-ка я ещё разок от этого батона". Сам факт, что я её допишу, будет необычайным.
- Но разве последняя глава седьмой книги уже не написана?
- Да, - отвечает она. – Она спрятана.
- В тайном месте?
- Охраняется троллями.
- Кто-нибудь знает?
- Я никому не говорила. Буквально никому. Если Вы услышите, что кто-то объявил, что знает, чем всё закончится, они врут. Я никогда никому не говорила.
- Может, когда Вы были пьяны...
- Я бы никому не сказала. Я точно знаю, что нет. Вам меня настолько не напоить!

Пора идти. Дэвиду надоели его качалки и подвески, да и мы беседуем уже полтора часа. Это интервью очень отличается от предыдущего, и мне кажется, что за прошедшие три года Джоан Роулинг повзрослела. Она столкнулась со своими собственными демонами славы, денег и неуверенности. Она обрела жизненное равновесие и теперь, вдобавок ко всему, свободу. Это пьянящая смесь, настоящая Страна Чудес, но она легко идёт по ней.
- Я из тех, кто ожидает мистера Катастрофу, притаившегося за углом, потому что частенько так и было. Я пытаюсь не нарушить баланс между благодарностью за всё произошедшее – потому что я чрезвычайно благодарна за это – и боязнью гордыни, потому что завтра всё может пойти не так.